Я был то ли безумен, то ли влюблён
В одну из тех бизнес-вумен, у которых нет имён.
Я спустился в метро, чтобы ехать к ней,
Но на табло два зеро плюс пара нолей.
Я понял сразу: поезд ушёл,
Ждать без мазы, отступать нехорошо.
Я сказал себе: «Целься, коли видишь цель».
Прыгнул на рельсы и шагнул в тоннель.
Все ангелы — в небе…
Девять станций я прошёл не спеша,
Наверх подняться мне никто не мешал,
И всё было в норме, пока горел свет,
А десятой платформы всё нет и нет.
«Хренов сталкер, ты весь в грязи!
В твоей зажигалке кончается бензин!
Пот на ладонях. По стенам — вода.
Теперь-то ты понял, что зашёл не туда?»
Все ангелы — в небе…
Летучие мыши коснулись рук.
А потом я услышал какой-то звук,
Как будто дети об стену бьют мяч.
Я почувствовал ветер. Он был горяч.
Я подумал так: «Это ветер, и всё».
Бог подал мне знак, а я не просёк.
Ни о чём не беспокоясь, я шагнул за поворот,
И встречный поезд меня взял в оборот.
Все ангелы — в небе…
Когда я очнулся, был апрель,
Потому что в апреле не воет метель.
Метель не выла — значит, апрель.
Чья-то кровь застыла в кровавый кисель.
И тут я понял: «Я лежу на полу
В последнем вагоне, в тёмном углу…»
Вспыхнул факел. Дохнуло теплом —
Надо мной висел ангел с чёрным крылом.
Все ангелы — в небе…
И ангел, глядя на меня сверху вниз,
Сказал мне: «Дядя, похоже, ты скис».
Я сказал: «Тебе тоже не повезло.
У тебя, похоже, одно крыло.
Ты бы, ангел, не летал под землёй,
Коли не ладишь с мёртвой петлёй…»
А он засмеялся и факел погасил:
«В следующей жизни бери такси!».
Все ангелы — в небе…
После апреля обычно май.
В конце тоннеля, как правило, рай.
А я покинул поезд в середине пути,
И чем закончилась повесть, не знаю. Прости.
Как ты уже понял, я был невредим.
Я сидел на перроне и молча следил,
Как медленно падал за вагонным стеклом
Мой мёртвый ангел с чёрным крылом.
Все ангелы — в небе…